СЕРИЯ 4
Владимир Шалевич напрасно просидел всю ночь в машине, терзаясь в догадках и сомнениях, мужчина надеялся, что Лена просто немного задержится, но её не было. Он чуть не сошёл с ума за эту ночь, когда он увидел Раису Сергеевну, идущую на работу, подбежал и наорал.
-Что это такое?! Где Лена?! Мы же с вами договорились.
-Как? – ошарашено спросила Раиса Михайловна, округляя глаза. – Почему она не убежала?
-Это я у вас должен спросить! – не выдержав, проорал он.
Лена просто не смогла уйти, вина, жестокая невыносимая вина, душила её. Девушка готова была на всё, только чтоб Настя простила её, Лена не могла ни спать, ни есть, перед глазами вставали лица мужчины и ребёнка, которых она убила, и несчастные, полные ненависти глаза Анастасии, её нечеловеческий крик тогда... Елена сама была бесплодной, когда-то это известие повергло её в шок, она никогда не могла себе этого простить, а потом она убила чужого ребёнка... Чувство вины сжимало всё внутри в комок, растекаясь по телу чем-то противным и горьким, она, не задумываясь, отдала бы жизнь, чтоб исправить ту роковую ошибку, так легко перечеркнувшей столько жизней, но девушка знала, что ничто нельзя изменить и поправить, эта вина вечно будет железным кольцом стягивать ей горло. Жить становилось почти невыносимо и лишь одна слабая надежда, глупая мечта, что Настя сможет её когда-нибудь простить, смотреть на Лену без ненависти, давала силы и смысл жить.
В Насте уже не было той безудержной дикой ненависти, какая была раньше, но всё равно злоба кипела внутри неё при одной только мысли о Елене Шалевич, она никогда не отступала от своих решений и твёрдо знала, что убьёт врага, растопчет Мокрицу так, как та когда-то растоптала её.
Когда Гамалея снова пригласил её к себе, врач, словно между делом заметил, что Елену собираются перевести в другую больницу с более мягким режимом, где её скоро выпишут. Этого Настя допустить не могла, хорошо обдуманный план снова возник в голове, она жестоко улыбнулась. О, как она этого ждала!
Наступила ночь, Анастасия пробралась в комнату Мокрицы и грубо разбудила её.
-Тихо. Пикнешь – прибью, - сказала она на ухо врагу и добавила. – Пошли, стерва.
Лена молча пошла за ней, дрожа. Не проронив ни слова, они быстро пошли по тёмным коридорам, спускаясь и поднимаясь по лестницам, Лена пыталась не отставать, чтоб не злить Настю. Она чувствовала что-то недоброе, но спокойно и уверенно шла вперёд, надеясь, что всё будет хорошо, девушка уже заранее смирилась с любой судьбой, ожидавшую её.
Они пришли в душ. В ночной полутьме он казался ещё более холодным и пугающим. Настя посмотрела в лицо девушки, та поёжилась и медленно стала развязывать пояс халата. Настя удивлённо на неё посмотрела.
-Что ты делаешь?
-Я не знаю, Настя, что ты от меня хочешь, - ответила девушка, Настя лишь расхохоталась.
-Чего я хочу?! Чего я хочу?! – она взяла верёвку, заготовленную заранее, быстро пододвинула табуретку, встала на неё и туго привязала её к трубе, высвобождая петлю. – Знаешь, чего я хочу? – проговорила она холодно с огоньками ярости в глазах. – Ты не представляешь, как долго я ждала этой минуты, как мечтала, сколько думала над тем, что скажу тебе! Я хочу, чтоб ты повесилась, слышишь?! В тот день ты убила не только моего мужа и сына, ты меня убила! Как ты могла в минуту растоптать то, что я создавала годами! Давай, сделай это. Я хочу, чтоб ты умерла!
Она спрыгнула и немного отошла, отвернувшись. Лена, тяжело дыша, медленно встала на табуретку, грустно посмотрела на Настю.
-Настя, я знаю, как ты страдаешь, мне никогда не искупить своей вины перед тобой, - судорожно стала говорить Лена, надевая на шею петлю. – Да, я знаю, что ужасно виновата, знаю, что не могу их вернуть, не могу исправить ту минуту, поэтому это единственный выход, надеюсь, когда-нибудь настанет тот момент, когда ты сможешь меня простить.… Я не имею права тебя ни о чём просить, но всё же выполни одну маленькую просьбу. Настенька, сделай это побыстрее, пожалуйста, а то мне очень страшно…
-Ты сделаешь это сама, - проговорила Настя, не поворачиваясь.
-Спасибо, - прошептала Лена тихо и улыбнулась, слёзы защипали глаза.
Настя стояла к ней спиной, всё её тело напряглось, она слушала лихорадочное дыхание Елены и стук раскачиваемой табуретки. В воздухе повисло напряжение, сковавшее обеих.
Вдруг в душе Насти всё перевернулось и упало, что-то сжало грудь.
-Нет, стой! – вдруг выкрикнула Настя, резко повернувшись. – Не делай этого, не надо.
Она быстро высвободила дрожащую Лену из петли и помогла слезть. Девушка непонимающе посмотрела на Настю.
-Это всего лишь сон, страшный сон, - сказала Настя мягко. – Ты проснёшься, и всё будет хорошо, поверь.
-Ты сможешь меня простить, Настенька? - пролепетала Лена, давясь слезами.
-Я простила тебя, простила… Не плачь, не надо плакать, Лена, всё хорошо, - прошептала она торопливо, протянув руку к девушке, пытаясь как-то её успокоить, Лена всё ещё тряслась от пережитого ужаса и напряжения, но в то же время улыбалась по-детски красивой трогательной улыбкой. Настя обняла девушку, и Лена расплакалась у неё на плече.
Они сидели в тёмном душе на холодных плитках пола, смотрели сквозь решётку окна на чёрное небо, звёзды и серебристую луну, искрящуюся в ночи.
-Знаешь, - проговорила Настя своим глухим голосом. – В тот самый миг я поняла, что вся моя ненависть и злоба исчезли… Наверное, есть ещё в мире вещи, через которые даже я не могу переступить.
-Ты уверенна? – спросила Лена тихо.
-Да, абсолютно. Более того, я поняла, что ты – единственный близкий мне человек.
Лена ласково улыбнулась. Всё, что происходило с ними, казалось страшным нереальным сном, этот месяц для обеих был адом, и лишь сейчас им было хорошо и спокойно, девушки освободились от оков, связывающих их.
По небу медленно проплыла большая птица, красиво паря в воздухе.
-Меня всегда интересовало, почему птицы одинаково чёрные на фоне луны и на фоне солнца. А ты не знаешь? – спросила задумчиво Лена.
-Не знаю, да впрочем, это и не важно, - мягко пожала плечами Настя. Лена снова улыбнулась и устало положила голову на плечо Насти.
Спустя пару дней, доктор Гамалея сидел в своём кабинете и начал злиться - Настя не выходила у него из головы, она должна стать его, во что бы то ни стало! Анатолий Гамалея был готов на всё, он здесь царь и бог и может всё, он сломает её. Гамалея прекрасно знал эту женщину и её твёрдый сильный характер, понимал, что сломать Анастасию не так то просто.
Он знал о ней всё, даже о том, что Краснопольская, по кличке Матильда, сильно конфликтовала с Настей ещё в тюрьме, он поговорил с другом в начальстве, и уже на следующий день её перевели в клинику. Анатолий Гамалея был доволен собой, снова и снова думал о Насте, такой горячей, твёрдой, смелой, и чувствовал, что сейчас она его сводит с ума даже больше, чем раньше, когда они были ещё молодыми.
Раздался стук в дверь, и в кабинет вошла Раиса Сергеевна с какими-то бумагами в руках, он просмотрел их и спросил, стараясь сделать голос строгим и безразличным.
-А как себя ведёт Арсентьева?
-Да вроде нормально, - пожала плечами медсестра, он был слегка удивлён.
-А её нападки на Шалевич?
-Со стороны Арсентьевой не было никаких нападок на Шалевич, наоборот…, даже не знаю, как сказать…, - медсестра не могла подобрать слова, ведь это до сих пор не укладывалось в её голове, - подружились что ли.
-Ах, вот даже как?!
Эта новость обрушилась на него как гром среди ясного неба. Он знал всё об Анастасии, Шалевич сбила на машине её мужа и сына, растоптав её жизнь, Настя несколько раз избивает её, если б не охранники, Елена давно была бы мертва, потом Настя откровенно издевается над Шалевич. Его возлюбленная всегда отличалась твёрдостью, яростью и решительностью, если любит – то навсегда, если ненавидит – то её ненависти нет предела, особенно после смерти двух самых близких людей. И вдруг они подружились! Это не подчинялось никакой логике. Но он прекрасно знал и Раису Сергеевну, проработавшую десятки лет в клинике. Гамалея прекрасно владел собой и не показал даже доли удивления.
-А как себя ведёт Краснопольская? – спросил он тем же спокойным безразличным тоном.
-Да никак. Совершенно спокойно.
-Хорошо, спасибо, Раиса Сергеевна, - проговорил он задумчиво.
Она попрощалась и вышла, оставив его наедине со своими мыслями.
-Я не могу здесь больше, мне ещё предстоит несколько сеансов ЭСТ, я не выдержу, - сказала Лена, когда они сидели вдвоём.
-Гамалея же говорил, - начала было Настя и вздрогнула, поняв, что его обещания освободить Елену были ложью. – Какая же он скотина!
-Надо бежать, - прошептала Лена.
Настасья лишь усмехнулась в ответ:
-Ты что, с ума сошла?
-Конечно, иначе я бы тут не сидела, - ответила девушка с грустным выражением лица и добавила решительно:
-Мой муж очень богатый человек, он обещал вытащить меня, но я никуда не побегу отсюда одна, я так ему и скажу. Он поможет нам обеим.
-Не надо, Лена. Зачем ему нужно спасать ещё и меня? – спросила Настя мягко, ей нравилось, что Лена заботится о ней, но ей слабо верилось, что побег удастся, – это слишком сложно, к тому же она понимала, что помощь в побеге преступника, особенно слабоумного, - преступное дело; одно дело рисковать ради жены, а другое – ради неизвестно кого.
-Нет, Настя, - сказала Лена упрямо. – Я всё решила, мой муж меня очень любит, он меня поймёт. Я никуда не пойду без тебя…
Вдруг дверь раскрылась, и появилось два санитара.
-Шалевич, пошли.
-Опять сеанс ЭСТ? – пролепетала она испуганно.
-Нет, на свидание, дура, - проговорил грубо один из них и они расхохотались.
Лена сильно побледнела и затряслась, она встала и словно на ватных ногах поплелась за ними, тяжело дыша. У выхода она оглянулась - Настя смотрела на неё, напряжённо сжав край одеяла. Лена тяжело вздохнула и почти в состоянии шока последовала за ними.
На следующий день Анастасия стояла в вестибюле с Леной, они совершенно случайно столкнулась с Матильдой, на лице женщины были порезы, оставленные Настей ещё в СИЗО.
-Какая аппетитная блондиночка, - проговорила Матильда хитровато и едко.
Лена испуганно отшатнулась, Настя подошла и злобно выругалась, Матильда бросила что-то гадкое в ответ, всплыли старые обиды, ненависть бросилась обеим в глаза. Две женщины вцепились друг в друга, словно кошки, но санитары мгновенно подоспели, растаскивая их.
Через пять минут Матильда оказалась в кабинете главврача – Анатолия Гамалеи.
-Это всё она, посмотрите на моё лицо – это она сделала, это она, сука, во всём виновата, - испуганно проговорила Матильда, показывая на глубокие шрамы. Гамалея хмуро оглядел её, увидел, что рядом никого не было, и стал говорить своим хладнокровным тоном.
-Краснопольская, вообще-то это обычно скрывают от пациентов, но я буду с вами откровенен, хорошо? Вам будут делать специальные уколы и процедуры, они очень хороши, но во-первых, они болезненны, а во-вторых, у них есть побочные эффекты: вы окончательно свихнётесь, разучитесь понимать что-либо, будете ходить под себя непроизвольно каждые пятнадцать минуть и истекать слюнями, вы видели таких больных на первом этаже? – Матильда с округлившимися глазами кивнула и начала тяжело дышать. – Я глубоко сомневаюсь, что вы когда-нибудь отсюда выйдете, скоро вас переведут в палату для хроников, санитары будут вас периодически бить, но ничего, скоро вы окончательно перестанете соображать. Одним словом, вы закончите свою жизнь в слюнях и говне среди таких же, как и вы. – Он сухо взглянул на побелевшую женщину напротив него, было видно как дрожали её руки. Гамалея вздохнул, продержал короткую паузу и добавил спокойно. – Но, впрочем, если вы выполните кое-какие мои поручения, вы можете избежать всего этого.
Краснопольская наклонилась вперёд и, обратившись в слух, судорожно проговорила:
-Что я должна делать?
Гамалея слегка улыбнулся, услышав её быстрый вопрос. Он не знал, что за дверью стоит Раиса Сергеевна, хмуро вслушиваясь в каждое слово.
Наступил банный день и все женщины собрались в душевой, в этой шумящей толпе Настя стояла, о чём-то задумавшись, когда услышала рядом голос Галины:
-Глянь, Насть, что там происходит.
Настя обернулась и увидела прижавшуюся к стенке испуганную Лену, рядом стояла Матильда, что-то приторно шептавшая ей, она провела рукой по волосам девушки, Лена отклонилась, но та грубо поймала её за плечо.
-Ей, не смей её трогать, сволочь! – крикнула Настя, быстро подходя.
-А ты вообще отстань, - бросила та, с силой оттолкнув женщину, и снова стала приставать к перепуганной Лене.
Настя упала, резко встала и сильным ударом повалила Матильду на пол, Лена вскрикнула, женщины окружили их, зная, что будет что-то интересное. Обе были высокими, крепкими и сильными, у обеих в глазах светился огонёк ярости, и обе готовы были драться до конца. Настя прыгнула на Матильду, они вцепились друг в друга мёртвой хваткой.
-Настя, не надо, тебя посадят в карцер, - проговорила Лена испуганно, прижав руки к груди. Но подруга её не слышала в припадке ярости, она вскочила, со всей силы пнув Матильду. Та выругалась, быстро откатилась, встала, злорадно достала нож и замахнулась. Настя отскочила в последний момент, Матильда сильно ударила Настю ногой в живот, женщина упала, ударившись головой об стенку. Она как во сне видела несущуюся к ней руку с ножом. Раздался отчаянный вскрик Лены, она быстро встала, инстинктивно загораживая подругу. Матильда с круглыми от возбуждения глазами не успела остановиться, нож пронзил грудь Елены. Девушка медленно упала на руки Насти, из груди пульсирующей струёй потекла алая кровь.
-Ты
сможешь меня простить? – спросила Лена слабо, грустно глядя на Настю.
-Конечно, я тебя уже давно простила, - мягко сказала та в ответ, обнимая её. «Только не умирай», - застыла в её глазах просьба. Девушка улыбнулась своей грустной красивой улыбкой, в которой было что-то настолько трогательное. – Нет, не надо, - быстро прошептала Настя, в глазах появились слёзы, но подруга застонала чуть слышно, вздрогнула и замерла. Внутри у у Насти что-то оборвалось, она закричала и быстро посмотрела на Матильду, которая стояла в стороне, ухмыляясь. В глазах у Насти была уже не ярость, а просто что-то нечеловеческое. Она сделала быстрый и сильный прыжок, вырвала у противницы нож и по самую рукоятку вонзила в неё, Матильда не успела даже среагировать, она простонала что-то, схватилась за рану, покачнулась и упала на пол неподалёку от распростёртой Лены Шалевич. В зале, где было множество женщин, повисла полная тишина. Настя встала, ошарашено оглядываясь, как зверь, пойманный в клетку.
В двери появился доктор Гамалея, а за ним несколько крепких санитаров. Настасья молча посмотрела на него, в её глазах замерла боль и опустошение.
-Это всё ты, - с ненавистью проговорила она. Гамалея вздохнул и повернулся к санитарам:
-В карцер её.
Настя кричала и билась в руках врачей, её положили на кровать карцера и оставили одну, лекарства вколотые ей в большом количестве уже подействовали, она лежала, крича от неимоверной боли, извиваясь на жёсткой больничной койке. Настя билась в судорогах больше часа, когда ей вдруг стало немножко легче, она встала и прошлась, ватные ноги слушались с трудом, её стало колотить от холода. Женщина ходила, обхватив себя руками, всё тело тряслось, зубы стучали, казалось, никогда не было так холодно. Она легла, сжавшись в комок и трясясь от холода, бредовые сны захлестнули разум.
Была осень, пожелтевшие листья плавно летели по ветру, в воздухе висела некая грусть. Кладбище было как всегда спокойным и величественным, мрачно возвышались кресты, казалось, что если прислушаться, можно услышать чьё-то красивое грустное пение, но было тихо, даже слишком. На одном из крестов был портрет красивой молодой женщины лет двадцати пяти, мягкое тонкое лицо и немного детское очарование отличало её от остальных лиц на фотографиях. Девушка улыбалась так легко и красиво, что сложно было представить, что она мертва.
У могилы стояло двое мужчин, один из них не мог отвести взгляд от портрета и сжимал руки в кулак, чтоб не заплакать, как дитя.
-Знаешь, неделя уже прошла, а мне всё ещё не верится, кажется, это всё сон, я проснусь - а она рядом. Помню, как мы поехали в Германию только для того, чтоб поболеть за Михаэля Шумахера. Она прыгала с немецким флагом и орала: «Мишаня, давай!», на неё смотрят, а ей всё равно, кричит, надрывается, её тогда двадцать было, девчонка ещё. Такая весёлая, бойкая, красивая… Не могу поверить, что её нет, не знаю, как же я без неё?..
Раиса Сергеевна шла домой, когда к ней подошли Владимир Шалевич и Евгений, она вскрикнула и отшатнулась:
-Что вам надо? – испуганно пробормотала она.
-Не волнуйтесь, всё нормально. Надо поговорить, - сказал адвокат.
-Никуда я не пойду, - ответила быстро медсестра, но они и буквально затащили её в машину. Шалевич протянул ей ещё тысячу.
-А это ещё зачем? – испуганно спросила она. – Она же…
-Возьмите, - сказал Шалевич. – Кроме того, вам не надо возвращать те деньги, просто расскажите о смерти Лены, всё, что знаете, не скрывая ничего, поймите, я должен знать.
-Хорошо, - вздохнула она.
Гамалея перебирал бумаги, когда раздался стук в дверь и голос вошедшего врача.
-Доктор, вас хочет видеть Арсентьева, говорит, важный разговор, - Гамалея вздрогнул и посмотрел на вошедшего врача.
-Она вменяема? – спросил Анатолий быстро.
-Да, вполне, - раздался спокойный ответ.
Гамалея встал, прошёлся по кабинету, стал напевать старую песенку, пытаясь справиться с волнением. «Странно, - прошептал он. – Очень странно, непохоже это на неё, неужели?..» Торопливо он пошёл к ней.
Когда Главврач вошёл в карцер, Анастасия сидела на койке, безразлично глядя в пол.
-Да, - раздался её сиплый глуховатый голос, который так сводил его с ума. Но доктор спокойно переспросил:
-Что значит «да»?
-Я согласна на твое предложение. Ты прекрасно меня понимаешь.
-Нет, не понимаю, какое предложение? – заинтересованно он глядел на неё, Настя посмотрела ему прямо в глаза, спокойно и уверенно сказав.
-Я согласна быть с тобой, быть твоей, теперь понимаешь? - именно этого он ждал столько времени, так мечтал услышать от неё эти слова. Гамалея кивнул и спросил уже более мягко, но в то же время спокойно:
-Почему ты так решила?
-Я устала, я не могу больше здесь находиться, я хочу жить спокойно и уверенно и когда-нибудь отсюда выйти. Только ты можешь мне это устроить, я так от всего устала.
Гамалея сел рядом с ней на жёсткой койке. Даже сломавшись, Анастасия не утеряла внутренней силы, которая так пленяла его, взгляд её был совершенно спокойным и безучастным, Анатолий медленно провёл рукой по её волосам и лицу, лаская, как когда-то, она не отшатнулась, даже не вздрогнула, и ему это нравилось.
Настю сразу выпустили из карцера, весь день она ничего не ела, как Галина её не уговаривала, а вечером Анастасия уже сидела в машине Гамалеи, глядя на пробегающие дома и деревья, странно было видеть окна без решёток, беззаботных людей, куда-то спешащих, огромное небо, золотистую листву… Запах свободы кружил голову, и она не могла оторваться от окна машины. Но всё же какое-то безразличие чувствовалось в каждом её жесте. С самого начала она билась, как зверь, стремясь к какой-то цели, пыталась выжить, кому-то что-то доказать. С гордо поднятой головой она всегда шла вперёд, будучи готовой к любым сложностям. Но после смерти Лены, которая умерла, спасая подругу, после той пытки, что Настя пережила от всех этих антибиотиков и лекарств, Настя поняла, что устала: устала выживать, страдать, бояться. Мягкая добрая улыбка, застывшая на лице Лены, не выходила у неё из головы, было тошно. Сейчас Насте хотелось жить спокойно и уверенно, не боясь завтрашнего дня; понятия о гордости летят ко всем чертям, когда хочется выжить.
Машина остановилась у небольшого, но красивого дачного домика. Настя и Анатолий вышли из машины и через минуту оказались в приятном тёплом помещении, Настя удивлённо озиралась, осматривая каждый закуток, дом… она уже почти забыла, что это значит. Как сладостно было окунуться в эту уютную атмосферу после холодных пустых палат психушки.
-Зайди в ванную, переоденься в синий халат, - сказал он ей и добавил, усмехнувшись. – Только дверь не закрывай, не люблю закрытые двери – издержки профессии.
Настя влетела в ванную и с наслаждением стала щупать какие-то баночки, пушистое полотенце, нюхать шампунь и душистое мыло, внутри всё замирало. Она и не знала, как дико соскучилась по таким простым вещам. Но вот в руке появились ножницы, и на губах застыла уже зловещая улыбка.
Когда она вошла в гостинную, Гамалея накрыл на стол, налил шампанское в бокалы и пригласил Настю к столу.
-Ты меня будешь каждую пятницу сюда привозить? – спросила она торопливо.
-Если ты не поняла, то да. А вообще, я тебя скоро вытащу отсюда, - сказал он гордо и подал ей бокал. – Я предлагаю выпить за тебя, за годы ты почти не изменилась, только стала сильнее, мужественней, красивее... Ты многое пережила, но всегда оставалась сильной, - сказал он ей мягко, бокалы ударились с тихим звоном. - Закуси, а то голова закружится, - добавил Анатолий, улыбнувшись, когда она опустошила бокал.
Внезапно дверь распахнулась, и в комнату влетел Шалевич с адвокатом.
-Что это значит?! – вскочил возмущённо Гамалея, Настя тоже встала, удивлённо глядя на него. Муж Лены достал пистолет и наставил его на доктора. Анатолий попятился, пряча за спиной Настю.
-Настя, уходи, - сказал Шалевич. Женщина застыла, ничего не понимая, Евгений подошёл, взяв за руку женщину, и отвёл её к двери.
-Нет, не уходи, ты же сама сюда пришла, - закричал доктор почти отчаянно, но его слова не трогали её.
-Ты убил Лену Шалевич, мою жену, ты виноват в её смерти, - проговорил Шалевич со злобой и выстрелил в ногу Гамалеи, тот взвыл и упал на пол, закричав от боли.
-Расскажи мне, как ты её мучил, как истязал и зачем? Расскажи!
Адвокат вывел Настю во двор, они закурили.
-Зря вы меня сразу не послушали, надо было уехать на юг, ничего этого не было б, - сказал адвокат, она вздохнула и покачала головой.
-Ничего не изменилось бы.
-Вы меня убьёте? – спросила она безразлично.
-Нет, не беспокойся, - ответил Евгений.
Они видели в окне силуэт Шалевича с пистолетом в руках и Гамалею, полулежащего рядом. Раздался выстрел и вскрик доктора, Настя вздрогнула, испытывая лишь облегчение. Через минуту появился Шалевич, втроём они сели в машину и куда-то поехали. «Наверное, они и меня убьют», - подумала Настя, но она ничего не боялась, ей было совершенно всё равно. Машина затормозила около какого-то отеля. Настя, Шалевич и адвокат сняли комнату и поднялись в номер.
-Поспи часок, Настя, ты, наверное, очень устала, - раздался голос мужа Лены.
Ей ужасно захотелось спать, она легла и, как только щека прикоснулась к мягкой подушке, Настя стала тонуть в забытье и сквозь сон слышала, как мужчины о чём-то тихо говорят, договариваются и куда-то звонят. Скоро её разбудили и она, не задавая вопросов, поплелась за ними. Втроём они приехали в аэропорт, там же купили ей тёмные очки и светлый парик, чтоб она была похожа на Лену, скоро они оказались недалеко от регистрационного стола. Шалевич протянул Насте папку:
-Здесь документы, паспорт, путёвка и деньги, - сказал он ей и грустно вздохнул. – Знаешь, я не буду врать, я бы всё отдал, чтоб здесь сейчас стояла Лена, но я знаю, как она хотела тебя спасти. Я навещу тебя, если ты не против, ладно?
-Конечно, - прошептала Настя, улыбнувшись. – Спасибо вам за всё, спасибо, - она обняла его, осознавая, как она ему благодарна, что было бы с ней, если б он не пришёл. – До свидания. - Она подошла к регистрации.
-Госпожа Шалевич, снимите, пожалуйста, очки, - раздался вежливый голос регистраторши, Настя сняла, женщина мельком скользнула по ней взглядом, просмотрела паспорт и добавила. – Всё в порядке, можете проходить, счастливого пути.
Настя оглянулась, взглянула на Владимира, помахала рукой на прощание и побрела к самолёту, чувствуя, что избавляется от боли, от зла и всего, что её сковывало. Теперь она была свободна и начинала жизнь заново. Но внутри была какая-то грусть, ей всё было безразлично, она слишком устала.
Самолёт медленно парит в небе. У окна сидит красивая женщина в тёмных очках, закрывающих половину лица. Она грустно смотрит в окно на луну и вспоминает приятный тонкий голос: «Мне всегда было интересно: почему птицы одинаково чёрные на фоне луны и на фоне солнца? А ты не знаешь?»
